+7 (473) 204-52-86
Воронеж. 23.10.2014. ABIREG.RU – Аналитика – Холдинг «РАВ Агро» чешской PPF – одна из крупнейших компаний Воронежской области по объему земельных активов. Помимо растениеводства сейчас холдинг развивает еще молочное и мясное направления. Гендиректора «РАВ Агро-Про» Владимира Демуцки удалось поймать в перерыве между волной переговоров и чередой межрайонных и международных поездок. Первое, что привлекло внимание в кабинете топ-менеджера, — это коллекция статуэток коров весьма симпатичных и разнообразных пород. Глава компании познакомил и с представителями мясного направления своего настольного стада, и молочного. Живые копии некоторых экспонатов, по планам компании, в перспективе должны пополнить вполне реальные стада «РАВ Агро». К удивлению, весьма модного сегодня в регионе абердин-ангуса в их числе нет.
— Сейчас это очень популярная тенденция в Черноземье – выращивать абердин-ангусов. А у вас их нет…
— Да, действительно, это весьма популярная волна. Однако выращивать абердин-ангусов эффективно лишь при большом стаде. Когда поголовье насчитывает 20, 30, 40 тыс. голов, тогда экономический смысл есть. Если же стадо состоит из 1,5-2 тыс. голов – смысла, по нашим расчетам, нет. Почему-то в России считается, что если мясная порода, то это обязательно симментал, герефорд или абердин-ангус. Эти бренды хорошо продвигаются. Но ведь есть еще много других различный мясных пород. Очень хороших пород. С ними в России, правда, не очень плотно знакомы.
— Агрокомпании, специализирующиеся на свинине и курице, считают, что Россия – не самое подходящее место для выращивания коров. Канада, США, Новая Зеландия для этого подходят больше…
— Не согласился бы. Если, например, посмотреть на Францию, оттуда мы, кстати, хотели завести животных для нашего мясного проекта, то можно увидеть очень маленькую территорию по сравнению с той же Россией. Но там прекрасно развиваются мясные породы. С точки зрения экономики, конечно, самое лучшее направление – это птицеводство. Курица растет очень быстро. Свинья тоже относительно быстро вырастает, поэтому и от нее экономический эффект тоже хороший. А производство говядины – это, если сравнивать со спортом, бег на длинную дистанцию, когда надо рассчитать силы на 10-15 км. В нашем случае — на 10-15 лет. То есть политика профильных компаний должна быть четко структурирована именно на этот срок. Нужно осознавать, что экономический эффект появится очень нескоро. А горизонт в 15 лет для России – это очень много. Местный бизнес так далеко заглядывать не любит.
— Мало того, что так далеко не любит заглядывать местный бизнес – так долго ждать еще не любят и чиновники.
— В рамках холдинга я отвечаю как раз за отношения с административными структурами. На уровне области можно сказать, что проблем нет – там сидят грамотные люди, которые разбираются в тонкостях животноводства и с умом подходят к делу. Однако не все чиновники на местном уровне могут похвастаться тем же. Их «поддержка» порой носит принудительный характер. Инвестора иногда фактически пытаются загнать в угол со всеми этими программами обязательного прироста поголовья и т.д. В идеале инвестор должен сам прийти к мысли, что его проект уже дошел до той стадии, когда его необходимо расширять. Если же это делать в принудительном порядке, мы просто вернемся в прошлое.
— Как известно, лучшая поддержка бизнесу – не мешать ему.
— Ну да, иногда поддержка носит своеобразный характер. Вот, например, я хочу продать корову. Это моя корова, имею полное право. А району нужно наращивать показатели. Тут начинается некоторое противостояние. С другой стороны, если власти заинтересованы в том, чтобы животные остались на территории района, региона, нужна грамотная поддержка. Например, можно доплачивать инвестору, скажем образно, по 100 рублей за корову, и тогда он будет возить ее на местный завод, а не в Москву, как до этого. Просто получается, что в Москву сейчас возить коров выгоднее, чем на местные мясокомбинаты. Это простая математика.
— В начале года холдинг «РАВ Агро» анонсировал крупный животноводческий проект на 500 млн рублей. Какова его судьба?
— Проект пока заморожен. На какой срок – сложно сказать, думаю, года на два. Площадки уже были подготовлены для реализации, но нам до сих пор не удается достигнуть взаимопонимания с банками по вопросу финансирования. Стратегия компании была такая: разложить риски в этом проекте, то есть привлечь партнера – локальный банк. Мы убедились в правильности этого решения, особенно на фоне проблем прошлого года с выплатами компенсаций по процентным ставкам со стороны государства. Причем хотелось бы, чтобы это был именно партнер, который обсуждает с нами всю концепцию проекта, понимает и разделяет ее. У нас была идея скопировать модель комплекса, который уже 18 лет работает в Чехии. Однако банку это было не очень интересно. Напрямую нет они нам не сказали, а сказали это через условия заключения соглашения. Одним из них был, например, уровень рентабельности проекта — 22,8%. Это невыполнимое условия для мясного направления.
Другой банк, с которым мы обсуждали молочное направление, был недоволен нашими текущими результатами. Ведь наше производство сконцентрировано на месте бывших обанкротившихся колхозов. Мы выкупили землю вместе со стадом, которое там содержалось. Поэтому сейчас у нас в основном простая средняя российская порода. Понимаете, генетика – это ведь весьма консервативная вещь. Если генетически корове заложена определенная производительность, есть определенный «потолок», перешагнуть который не получится. Поэтому смысл проекта был как раз в обновлении генфонда. Только после этого можно прогнозировать улучшение показателей. Но банк настаивал на своем. Вот и получается замкнутый круг.
На фоне такого недопонимания с банками мы решили пока не браться за большие проекты, а развиваться в рамках того, что есть. То есть сконцентрироваться на небольших инвестициях собственных средств в улучшение инфраструктуры, оборудования, чтобы коровы хорошо себя чувствовали, а рост надоев обеспечивался бы естественным способом.
— Сколько в этом году инвестировали?
— Мы потратили где-то 30 млн рублей в молочное направление. В мясном – завезли семенной материал мясной французской породы быков «лимузин». Будем выводить нормальные мясные породы.
— Сколько у вас мясного и молочного поголовья в Воронежской области?
— Молочного – 5 тыс. голов, из которых около 2 тыс. голов – дойное стадо. Мясного – примерно 1,6 тыс. голов в Кантемировском районе. Все молочное поголовье сосредоточено в Россоши, Ольховатке. Там почему-то с давних времен было скопление мини-ферм, которые в итоге разорились. А нам вместе с землями досталось и поголовье. Наша задача сейчас – локализовать производство, выстроить экономику в этом направлении. Но на основе существующей генетики это невозможно: надои не достигают нужных параметров. Но при этом многие ценные западные молочные породы весьма специфичны. Та же голштинская – очень чувствительная порода. Не так посмотрел на корову – все, молока уже нет. Или монбельярд. Та же ситуация: если корове не понравится, например, интонация, с которой ты говоришь, – молока не будет. Поэтому нельзя просто привести животное и ждать, что все будет хорошо. Им нужен определенный комфорт и к каждому определенный подход.
— Судя по поголовью, компания сосредоточена больше на развитии молочного направления?
— Сейчас да. Были планы сравнять эти направления. В рамках того замороженного проекта хотели привезти 4,5 тыс. животных, чтобы пополнить мясной дивизион. Тогда бы численность сравнялась. Мы даже рассматривали вопрос строительства своего убойного цеха, чтобы производить четверти или полутуши. Сейчас эти планы остались в рамках замороженного проекта, но мы от него не отказываемся. И если мясное направление – это бег на длинную дистанцию, то с молочным вообще сложно что-то прогнозировать. Цена на молоко постоянно колеблется. Стабильности нет.
— У вас много растениеводческих активов в Черноземье. В прошлом году активно скупали земли. Планируете в дальнейшем увеличивать земельный банк?
— Да, земельный фонд у нас обширный. По этому показателю входим в первую десятку местных агрокомпаний. 77 тыс. га у нас сейчас в Воронеже, 35 тыс. га – в Орле. Были мысли сравнять количество активов в этих регионах, но пока с приобретением земли решили подождать. Экономическая ситуация не та. Хотя это был бы хороший ход с точки зрения погодных рисков.
— Но и Воронеж, и Орел – регионы Черноземья…
— Да, оба региона с черноземами. Но Орел севернее, осадки более стабильные, поэтому он и неплохо комбинируется с Воронежем. Орловские власти, кстати, были заинтересованы в развитии молочного направления. Но мы этот вопрос пока серьезно не рассматриваем. В Орле у нас сейчас 120 голов скота. Это очень мало. Стадо должно объединять минимум 500 голов. Поэтому в отношении Орла для нас сейчас главная задача – вернуть в производство земли, которые мы купили. Это заброшенные территории, которые долго не обрабатывались. Мы затратили определенные ресурсы, чтобы вернуть их в севооборот.
— Одной из актуальных на сегодняшний день тем являются санкции. Как в отношении России, так и ответные. Почувствовали как-то проявление этих санкций на бизнесе?
— Косвенно. Только с резкой динамикой курса валют, процентных ставок и т.д.
— Ну а продуктовое эмбарго со стороны России? Сейчас же на этом фоне активно развивается программа импортозамещения. Государство объявляет о поддержке растениеводства, животноводства, всего что можно. Вы как производитель плюсы в этом эмбарго видите?
— В зависимости от того, долго ли продержатся эти запреты. Они ведь могут остаться только на некоторых направлениях. Я считаю, что если импорт ограничили, то эти ограничения должны быть жесткими. Ведь все мы понимаем, что можно найти определенные лазейки, которые доведут до того, что мы будем креветки, например, из Белоруссии получать. Это же смешно.
Чтобы увеличивать объемы, производители говядины должны быть уверены в том, что через 15 лет они будут в этом бизнесе и на их продукцию будет спрос. А наращивать мощности сейчас, чтобы показать, как мы можем легко покрыть дефицит, – очень рискованно, в особенности для животноводов, которым надо минимум пять-шесть лет ждать первых результатов.
— А вы рискнули бы увеличить мощности в разы при наличии ощутимой, четкой господдержки?
— Думаю, да. Но риски возвращения импортной продукции все равно будут. Завтра санкции отменят, и везде будет опять импортное мясо. В итоге цена обрушится. Такого не должно быть. Это не стимул для развития, а просто разбрасывание денег на ветер. Ведь необходим уровень поддержки как в Европе. Чтобы местный производитель на уровне себестоимости мог «воевать» с западной продукцией. А у нас сейчас получается, что, например, морковку из Голландии возить дешевле, чем производить здесь.
Я понимаю, что у государства тоже определенные риски при поддержке новых проектов. Но в этом случае можно изменить систему этой самой поддержки и помогать проектам, которые уже себя показали как состоявшиеся. К примеру, если через пять лет проект хорошо реализуется, будет иметь стабильные показатели, то государство может частично компенсировать ему траты за эти пять лет.
— Ну, если у КРС такой огромный срок окупаемости, а у тех же свиней и курицы он гораздо меньше, то почему вы занимаетесь именно коровами?
— Сначала, как я уже говорил, коровы нам достались «шлейфом» от купленных земель. К тому же у нас был чешский партнер, который предложил хорошую концепцию развития этого направления и убедил, что она работает на примере своих активов. Но амбиций на стадо в 20-30 тыс. голов у нас никогда не было. Такими объемами должны управлять аграрии, у которых прекрасный опыт. Например, американцы. Они этим уже занимаются 150 лет. Поэтому для активного развития этого направления в России очень бы пригодился их опыт.
Да, проблемы и риски есть в каждой отрасли. Свинья, например, тоже непростое животное. Одна чихнула и все – ликвидируется все стадо. Ведь вирус среди этих животных распространяется молниеносно. Поэтому для развития свиноводства нужен четвертый стандарт безопасности. Им обладают крупные белгородские компании, например. Это значит, что территория комплекса за огромным забором, есть внутренняя служба безопасности, сотрудники проходят тотальные проверки. Все очень строго.
— Тяжело ли в целом в России работать?
— Каждая страна имеет свои плюсы и минусы. В нашем случае такое решение принял инвестор. Возможно, привлек чернозем. Но чернозем черноземом, а сами по себе семена не будут расти. Здесь должны быть и климатические условия, и ресурсная база, и кадры, и поддержка государства. Тогда и работа будет эффективной. Конкуренция на ранке должна быть честной. А когда Европа поддерживает своих производителей, а в России такой поддержки нет, какая же это конкуренция? В любом случае мы приняли решение сосредоточить свои активы в Воронеже и Орле и не выходить за территорию Черноземья. Здесь работать пока получается лучше всего.
© http://abireg.ru/n_42317.html
Подготовила
|
